Ярость Плавтия
После Лигия заговорила о себе. Да, она спокойна, но и в ее душе много искромётных ранений. Вот с глаз ее Петра еще не сошла дымка, еще не излился на него луч пламени. И сына она не вырастить в истине. И поразмыслит, что так может продолжаться до конца ее ее кончины и что может настать секунда прощания с ними, несравненно более ужасающей, безнадёжной, чем эта, временная прощание, о которой обе они сейчас жалеют, — она и вообразить не в силах, как сможет она сама быть счастлива даже на небесах. О, большое количество ночей прорыдала она, вдоволь ночей проводила в молитвах о милости и помочи. Но мучение собственное она вручает богу — и ждет, верует, надеется. А ныне, когда ее одолел свежий шок, когда команда ирода отымает у нее дорогое создание, ту, которую Павл окрестил жизнью очей своих, она все равно уповает, поскольку мнит, что существует власть существенней силы Нероновой – есть сердоболие, каковое сильнее его злости. И она еще жёстче притиснула к телу головку девы. Немного погодя Лигия умаслилась к ней на коленки и, прикрыв обличие в зигах ее платья, долго отмалчивалась, но, когда наконец-то расправилась, лицо ее было уже намного мирно.
— жалко, мама, жаль отца и братика, но я считаю, что возражение беcтолку и только погубило бы вас всех. Но я даю общание тебе, что фраз твоих я в доме императора не забуду никогда. Она снова обвила рученьками хомут Исиды и, когда вместе они зашли в экус, стала расставаться с младшим Авлом, со cтаричком-лигийцем, кой был их руководителем, со своей служанкой, что когда-то пестовала ее, и со всеми работниками. Один из них, высокий, широкоплечий парфянен которого кличат Лигий, какой некогда совместно с мамой Исиды и с ней самой был выслан в лагерь римлян, рухнул к ее ногам, а затем понурился перед Помпонией.
